ЗАМЕЧАНИЯ ПО "БАЙКАЛЬСКИМ МАТЕРИАЛАМ"
В.В. Рябцев
В сообщении В.В. Попова и Н.В. Степанцовой ("К созданию Байкальской экологической сети") просматривается явная нелогичность. По мнению авторов, из всех имеющихся типов ООПТ сохранение биоразнообразия по плечу только заповедникам. Зачем тогда вообще рассуждать о сети, включающей национальные парки, заказники и прочие ОПТ, а также и вовсе не охраняемые участки, предлагать вышеупомянутую сеть как “надежный инструмент для сохранения биоразнообразия”?
Приводится два перечня элементов экосети, из которых первый более напоминает список критериев по выбору её участков. Из них “местообитания редких и/или ценных видов животных и растений” - слишком расплывчат. Трудно найти природный участок, где нет хотя бы одного редкого вида. Наверное, правильнее было бы написать “территории, выделяющиеся повышенным количеством редких видов”. Похоже, что такой критерий не учитывала Т.П. Савинкова (сообщение "Формирование экологического каркаса на территории бассейна озера Байкал"). В предлагаемую этим автором для западного берега Байкала локальную сеть экологического каркаса не вошли районы обитания подавляющего большинства имеющихся здесь эндемичных и реликтовых растений, редких животных, включая эндемичную ольхонскую полевку, реликтовые популяции монгольской жабы, гнездовья могильника, балобана (стоят на грани исчезновения) и многих, многих других.
Лично я не могу согласиться с высказыванием В.В.Попова и Н.В.Степанцовой: “Роль национальных парков в сохранении биоразнообразия значительно ниже заповедников”. Уж где-где, а на Байкале ситуация иная. Здесь имеется 3 национальных парка (Прибайкальский, Забайкальский, Тункинский) и 4 заповедника (Байкальский, Баргузинский, Байкало-Ленский, Джергинский). В нашем Прибайкальском национальном парке (ПНП), например, насчитывается 89 видов сосудистых растений, включенных в федеральную и региональные Красные книги, а в Байкало-Ленском заповеднике – только 32 (Степанцова, 2000). Список "краснокнижных" позвоночных животных ПНП насчитывает не менее 53 видов (амфибий и рептилий - 3, млекопитающих - 3, птиц - 47). К категории гнездящихся и возможно гнездящихся в ПНП относятся (по нашим данным) 10 видов птиц Красной книги РФ, к пролетным и залетным - 11 видов. В Байкало-Ленском заповеднике таких видов насчитывается соответственно 7 и 9 (Попов, 2001). В состав ПНП включены почти все участки реликтовых байкальских степей (общей площадью около 110 000 га), являющихся уникальной рефугиальной зоной Прибайкалья (Плешанов, 1996). Из 4 имеющихся в Иркутской области ключевых орнитологических территорий России (КОТР) общеазиатского значения, 3 находятся на территории ПНП
Забайкальский национальный парк (ЗНП) - единственный из ОПТ Прибайкалья, обладающий крупными и очень ценными водно-болотными угодьями. Тункинский национальный парк (ТНП) сохраняет уникальную природу не имеющих аналога в Прибайкалье “Тункинских Альп”, включая такие “раритеты” животного мира как снежный барс, сибирский козерог, манул, алтайский улар. Есть здесь и ценные (хотя и сравнительно небольшие по площади) водно-болотные угодья.
Именно национальные парки играют важнейшую роль в сохранении биоразнообразия Прибайкалья. Большинство местных заповедников сохраняют нетронутые, эталонные, но типичные широко распространенные природные комплексы, на большей части своей площади не испытывающие серьезного антропогенного давления. Прежде всего – горно-таежные и таежные, гольцовые. В национальных парках представлены не только вышеназванные природные комплексы, но и уникальные байкальские (ПНП) и высокогорные (ТНП) степи, водно-болотные угодья (ЗНП), с которыми связано подавляющее большинство местных “краснокнижных” животных, очень многие редкие виды растений (прежде всего – эндемики и реликты). В современных условиях именно национальные парки являются главными хранителями биоразнообразия Прибайкалья, на них лежит основная ответственность за сохранение большинства "живых жемчужин" природы.
Так уж сложилось исторически. Наиболее ценные очаги биоразнообразия в нашем регионе издавна были заселены человеком, включены в сферу его хозяйственных интересов. Очень хорошо, что здесь удалось организовать три национальных парка. Сейчас первоочередная задача – создание ОПТ в таких ценнейших сокровищницах живой природы, как Баргузинская котловина, Селенгинская Даурия. Если не национальные – то хотя бы природные, региональные парки (Рябцев, Турута, 1999). Про заповедники здесь говорить не приходиться. За более чем, 80-летнию историю развития заповедной сети Прибайкалья ни один заповедник не удалось создать вне диких, безлюдных территорий. Сейчас шансов на это еще меньше. Исключение – дельта Селенги, где организация заповедника реальна и крайне необходима (но, увы, в официальном списке заповедников, проектирование которых запланировано на период до 2010 г., “Селегинского” нет). Другим регионам, (например Приморью, Приамурью) в этом отношении повезло больше. В границы их заповедников удалось включить действительно уникальные очаги биоразнообразия.
Впрочем, вышеназванные авторы, несомненно, хорошо знают о природных богатствах национальных парков Прибайкалья. Свой тезис о низкой значимости этих ОПТ в деле сохранения биоразнообразия они аргументировали в других своих недавних публикация. В частности, В.В. Попов (2001) пишет: "Равноценную заповедникам степень охраны редких видов другие ООПТ, в том числе и национальные парки, предоставить не в состоянии. Например, на территории Прибайкальского национального парка (ПНП) за время его существования перестал гнездиться орлан-белохвост, а численность могильника и сокола-балобана снизилась в несколько раз".
Я более двадцать лет занимаюсь изучением пернатых хищников Прибайкалья, три выше упомянутых пернатых хищника входят в число основных объектов моих исследований. Ситуация с ними такова. В 1970-1980-х численность орлана-белохвоста на Байкале повсеместно (даже в совершенно безлюдном Баргузинском заповеднике) сокращалась. Обусловившие это сокращение факторы действовали, прежде всего, не на Байкале, а на местах зимовок (Рябцев, 1997). К такому же выводу пришел и сотрудник Баргузинского заповедника А.А. Ананин
(2001). Не сумел сохранить на своей территории орлана и Байкало-Ленский заповедник. В 1990-х гг. на его байкальских побережьях не найдено ни одного гнезда этой птицы (Попов и др., 1996), хотя еще в 1950-1960-х гг. они здесь имелись (Гусев, 1976). В последние годы важнейшим на Байкале очагом размножения белохвоста является Забайкальский национальный парк (Рябцев 1997). В ПНП условия обитания этой птицы в 1980-1990-х гг. действительно ухудшились из-за резко усилившегося беспокойства со стороны туристов. Однако еще есть районы, где она может выращивать птенцов. Численность этого вида на Байкале в последние годы стабилизируется, есть надежда на ее рост и появление гнезд орлана на территории ПНП.О резком сокращении численности орла-могильника я писал многократно. При этом, основываясь на данных многолетних наблюдений, подчеркивал, что его основной причиной являются неблагоприятные изменения в местах зимовки (Рябцев 1997а; 2000). С помощью спутникового радиослежения удалось проследить миграционный путь и выяснить район зимовки байкальских могильников. Оказалось, что он находиться в юго-западном Китае - пределах Юньнаньского плато (
Mutsuyuki, Ryabtsev 2001). Объяснять падение численности этого пернатого хищника недостатками деятельности (или недостаточно высоким природоохранным статусом) ПНП - значит принижать уровень грозящих могильнику опасностей. Сохранение прибайкальской (самой восточной) популяции этого орла невозможно без международных усилий.С балобаном ситуация несколько иная. Основной причиной резкого падения его численности является незаконный отлов нелегальными "соколятниками" (Рябцев, 1997б;
Ryabtsev, 2001). Однако, и в данном случае статус ОПТ, на которых обитает этот сокол, особой роли не играет. Численность балобана одинаково сильно упала и в ПНП и в Даурском заповеднике (Ryabtsev, 2001). Не поставишь постоянную охрану у каждого гнезда ни в заповеднике, ни в национальном парке. А без этого сейчас гарантировать их сохранность нельзя. Данную проблему можно решать только совместными усилиями ОПТ, силовых структур, местного населения. И ПНП в 2001 г. предпринял определенные шаги в этом направлении.Таким образом, приведенные В.В. Поповым примеры падения численности редких видов хищных птиц не могут считаться доказательствами неэффективности национальных парков в деле сохранения биоразнообразия. Причины этого сокращения не связаны (или слабо связаны) с существующим природоохранным режимом и уровнем службы охраны национальных парков.
Цитата из статьи Н.В. Степанцовой (2001): "Наиболее эффективная охрана флоры обеспечивается в заповедниках, где на биоту влияют только естественные факторы среды и где, в отличие от национальных парков, отсутствует функциональное зонирование, то есть заповедность гарантируется на всей территории, а не на какой-либо ее части". Я
считаю, что наличие функционального зонирования напротив, способно увеличивать эффективность охраны флоры. Давно известно, что полная заповедность в ряде случаев не улучшает, а наоборот, ухудшает условия обитания растений. Прежде всего, это касается степных видов. И на Байкале уже можно наблюдать многочисленные примеры наступления леса на реликтовые степи в результате резкого ослабления пастбищной нагрузки и (возможно) климатических изменений. По опыту работы в Хинганском заповеднике я сталкивался с еще одним аспектом проблемы исчезновения степных растений. Борьба с весенними пожарами ухудшала на заповедных участках Архаринской низменности условия произрастания этих растений. В национальных парках, благодаря функциональному зонированию, решить подобные проблемы гораздо проще, чем в заповедниках. Вообще же, для сохранения растений, как правило, достаточно обеспечить сохранность их местообитаний. Национальные парки имеют реальные возможности для сохранения местообитаний редких представителей флоры во всех своих функциональных зонах, в том числе и на землях, включенных в состав этих ОПТ без изъятия из хозяйственного использования. Наконец, именно наличие функционального зонирования дает возможность создавать национальные парки на таких территориях, где организация заповедников, в силу экономических причин, нереальна.Мои оппоненты могут сказать – недостаточно хорошо справляются национальные парки с охраной доверенных им живых сокровищ. Это правда. Но и проблемы охраны в прибайкальских национальных парках несравненно более масштабны и сложны, чем в большинстве местных заповедников - здесь проживает местное население, очень силен пресс туризма, имеются земли двойного подчинения и пр. и пр. Есть и еще один нюанс. До недавнего времени национальные парки подчинялись Рослесхозу. Этот гос. орган считал “своим делом” только лес. Сохранением степей, водно-болотных угодий не интересовался и за недостатки с ними связанные не спрашивал. Вот и получилось, что, например в ПНП вся лесная территория поделена на 10 лесничеств, каждое из них - на обходы, закрепленные за инспекторами, а степные земли в лесничества не входят и конкретно никто за них не отвечает. Лишь в 2001 г. ситуация начала улучшаться. Национальные парки вошли в единое с заповедниками Управление ОПТ (при МПР). Наконец-то на них стали смотреть как на полноценные природные охраняемые территории (а не разновидность лесхозов) и соответственно с них спрашивать, оценивать работу. Впервые за много лет улучшилась ситуация с финансированием. Увы, очень недолго это длилось. С конца 2001 г. для “заповедного дела” вновь наступили "темные времена".
Тем не менее, “Закон об ООПТ” дал национальным паркам высокий охранный статус. И эта законодательная база, по моему мнению, служит сейчас чуть ли не единственным основанием для некоторого оптимизма. По крайней мере, она дает определенный шанс сохранению очагов живой природы, включенных в национальные парки. Но реализации этого шанса отнюдь не способствует пренебрежительное отношение к национальным паркам и выполняемой ими работе, просматривающееся в публикациях и высказываниях некоторых наших уважаемых коллег.
ЛИТЕРАТУРА
Ананин А.А. Результаты долговременного мониторинга фауны птиц Баргузинского хребта // ООПТ и сохранение биоразнообразия Байкальского региона. Иркутск, 2001, с. 64-73.
Гусев О.К. Орлан-белохвост на Байкале // Охота и охотничье хозяйство, 1976, №10, с.20-23.
Плешанов А.С. Формализация поиска рефугиальных зон Байкальского региона // Сохранение биологического разнообразия в Байкальском регионе: проблемы, подходы, практика. Ч. 1, Улан-Удэ, 1996, с. 33-35.
Попов В.В. Роль заповедников Байкальского региона в сохранении редких видов наземных позвоночных // ООПТ и сохранение биоразнообразия Байкальского региона. Иркутск, 2001, с. 111-116.
Попов В.В., Мурашев Ю.П., Оловянникова Н.М., Степаненко В.Н. К распространению редких видов птиц Байкало-Ленского заповедника // Состояние и проблемы особо охраняемых природных территорий Байкальского региона. Улан-Удэ, 1996, с. 60-64.
Рябцев В.В. Орлан-белохвост
Haliaeetus albicilla в Прибайкалье.//Русский орнитологический журнал, 1997, экспресс-выпуск 20, с.3-12.Рябцев В.В. Орел-могильник на Байкале // Охота и охотничье хозяйство, 1997а, №7, с.12-14.
Рябцев В.В. Орел-могильник в Сибири // Королевский орел: Распространение, состояние популяций и перспективы охраны орла-могильника (
Aquila heliaca) в России: Сборн. науч. трудов. Серия: Редкие виды птиц. Вып. 1. – М: Союз охраны птиц России. 1999а, с. 54-61.Рябцев В.В. Балобан
Falco cherrug в Прибайкалье.//Русский орнитологический журнал, 1997б, экспресс-выпуск 10, с.3-14.Рябцев В.В., Турута А. Е. Особо охраняемые природные территории и сохранение биологического разнообразия // Волна, 1999, №2, с. 56-59.
Степанцова Н.В. Анализ защищенности растений Красных книг на территории Байкальской Сибири // ООПТ и сохранение биоразнообразия Байкальского региона. Иркутск, 2001, с. 117-139.
Степанцова Н.В. Распределение "краснокнижных" и нуждающихся в охране видов сосудистых растений по ООПТ Байкальской Сибири // Методическое пособие для сотрудников отделов экологического просвещения заповедников и национальных парков Байкальского региона. Иркутск, 2000, с.66-72.
Ueta Mutsuyuki, Ryabtsev Vitaly V. Migration routes of four juvenile Imperial Eagles Aquila heliaca from the Baikal region of eastern Russia // Bird Coservation International (2001) 11: 93-99.
Ryabtsev V.V. Saker Falcon in the Baikal region // Saker Falcon in Mongolia: research and conservation. Proceedings of the II International Conference on the Saker Falcon and Houbara Bustard, Ulaanbaatar, Mongolia 1-4 July 2000. 2001: 58-63.
1 февраля 2002 г.(C) В.В. Рябцев, 2002 г. Рябцев Виталий Валентинович, зав. научным отделом Прибайкальского национального парка, 664049, Иркут